► Олег Меньшиков (основная), Иван Янковский (йуность во всей красе) ◄
|
|
► ЛИЧНОЕ ДЕЛО ◄
Сын простого такого ленинградского физика-ядерщика (вполне себе ВИУРа) и не менее простой такой вот ведьмы с бескрайних сибирских просторов, вынужденной зарабатывать свой хлеб с маслом в качестве доцента на мехмате СПбГУ - в общем, простая питерская семья.
Детство провел в лагерях, которые пионерские, но по ощущениям вполне себе просто концентрационные. Впрочем, под бдительным матушкиным взором лишний раз рот не открывал, так что красный галстук сжег исключительно за гаражами, а так-то до целых 14 лет изображал из себя порядочного. Но тут уж виной олимпиада. Дальше возился по бабкам, чтобы науку постигал не только ту, которая про мир физический, но и магическую. И вот она где вся прилежность-то была!
Подался в панки, потом в металлюги, потом в хиппари. Нигде сильно долго не задерживался, но своим стать успевал, что негативно сказалось на общем мировоззрении. Отдельно изучал буддизм, не впечатлился. А то, что статуэток по квартире с дюжины три, так много там чего еще, не относиться же к чему-нибудь только на основании соответствующей символике, покрытой толстенным слоем пыли. В промежутках освоил гитару, начал пить и курить. А чтобы совсем хорошо жилось, обзавелся тату-машинкой и четырьмя рисунками на теле.
Помимо сомнительных связей среди людей обыкновенных обрастал связями и в шабаше, испытаний парочку прошел, зачем, так и не понял, но тоже пусть будет. Чтобы полезные знакомства даром не пропадали, организовал подпольный тату-салон напротив академии КГБ, то был 84-й. Тогда же Настю повстречал.
Еще сессия и ушел из университета, устав тратить жизнь на серые костюмы и такие же серые дни. Подался на полгода на Алтай, вернулся, когда полнолуния стал отмечать не для шалостей полуночных в лесах со своими. Им ничего не сказал, но Насте признался сразу и честно. Скандала не было, поисков исцеления тоже. Запой был недельный, а там и втянулись.
Не было б печали Леше, явилась в жизнь его, цокая по поребрику каблучками, Радужная, на "принцессу" да "форельку" обижаясь. Жить веселее стало и еще немного страшнее. До того он-то хоть себе смело мог оказывать, что магия вся - фокусы с изменением сознания или физики какой, но все временно, просто, логично, доступно. Куда там. И петухов вот с тех пор не взлюбил, что уж тут.
В Сибирь подался за Варей, поуговаривать дав себя прежде. Сам в пару мест метил, но лишний раз на этот счет не признавался. Вернулся с новыми впечатлениями, стопкой фотографий, двумя - заговоров да описаний обрядов старых, мигренью да новой татуировкой. Волшебной и связывающей с Радужной, будто ему мало цепи Настиной было.
Настасья мстить обещалась, Леше же воли уже не хватало. Сбежал вместе со стаей в Москву, а вернулся уж после распада СССР да отцовской смерти. Мать тогда вздумала на малую родину возвращаться, он и не отговаривал - понимал все и сам. Квартиру тогда еще в склад свой превращать начал, со стаей раставшись.
На месте по-прежнему долго усидеть не мог, хватался за все поручения и наводки от шабаша, дважды возвращался к стае, в первый удачно совпало с отъездом их в Ирландию, говорили, фейри погонять. Пес же привез себе сувениров побольше да позачарованней. Так и прошел миллениум.
В который раз расставшись с Настей, махнул обратно в Нерезиновую. Там тоже в шабаш вступить успел и отметиться, даже в старейшины звали, но Рыков же молод душой, обиделся малость, вернулся к своим, черной коже, тату-машинке и ведьме. Какой-то из двух.
► НЮАНСЫ ◄
Друзей и врагов не завел, а соседи вот стонут в его возвращения, правда, не долго - до первого клуба сигаретного дыма и непонятного бубнежа себе под нос. Только Савелича с дачного кооператива, где Рыков запасы настоек своих хранит, ничего не берет - и не маг он какой, но видит все и знает все похуже бабки подподъездной. И с двустволкой за Рыковым иной раз в полнолуния бегает, говорит, чтоб молодежь больше не портил.
Леша к себе тащит всякое, разницы между плакатом Black Sabbath, статуэткой-котом, машущим лапой, собранием сочинения Конфуция и каким-то сомнительным вьюношей у него нет. Принадлежностью артефактов к какой-либо из культур значения так же не придает.
Тату-салоны держит со стабильной ностальгической привязкой к образовательным местам тогда еще КГБ. Нынче обитает по адресу пер. Гривцова, 3 с жизнеутверждающими видами на Фонд имущества Петербурга, Русское географическое сообщество и бывшую школу для будущих адептов кровавой гребни.
Рыков вальяжно возлежал на коленях Насти да пощупывал гитарные струны. Мог бы еще что пощупывать, только не так уж они и помирились-то вчера. Да и случайно то вышло, Фан с Ангелом его зазвали попробовать в бывшей квартире Распутина покурить, Леша ворчал, сопротивлялся, ругался и даже что-то там запрягал про взлом с проникновением, но Фан пообещал поддержать друзей морально и аморально, он сдуру и согласился. А там Настя во всей красе, волосы длинные, грудь высокая да уже кровью перемазанная. Не соврал же, зараза, про курву рыжую. А танцует-то как, пластично, медленно, в самом меловом кругу. Глаза блестят, капли крови стекают по голой коже - эээх, Пес аж забылся, затянулся покрепче, отхлебнул побольше, головой тряхнул да стянул футболку, к ней пошел. Как черту перешел - дальше уже и не помнит, помнит только утро, да глаза бесновато-ведьминские. Зеленые. Мурчит рядом как кошка, а Рыкову уже почти что тошно. Никак от настойки мухоморовой с беленой, не от совести же. А та хороша выдалась этим летом, знатно. И подумаешь, что Савельич за ним с двухстволкой гонялся три полнолуния вокруг Подгорного, в первый раз, что ли. Рыков-то нервы себе хоть и потрепал, да только Савельичу теперь в лес ходить трезвым точно более не стоит, да и спать тому еще неделю со светом включенным, а от лещины и вовсе долго еще подальше держаться будет.
Настя руку к нему тянет, по груди гладить вздумала, а Рыкову хоть волком вой, как пусто сразу стало. Тоскует, зря прямо Псом кличут, волком бы ему да на волю, обратно к лесам, полнолунию и, шут с ним, Савельчем. Да куда там, затягивается "Беломором", фыркает, руку рыжей от себя отдергивает, но кофе пить к себе зовет на флэт. По лестнице поднимаются - Аким Аполлонович злобно зыркает с верхней площадки. Леша даже ухмыляется, здоровается с соседом, а тот его и "шкуру его" адским пламенем приветствовать угрожает. Леша скалится и вежливо цитирует:
- Вы б либо крестик, либо трусы, дядь Аким...
- Тамбовский волк тебе "дядь", - закипает и чуть не подпрыгивает старый.
- Не нравится "дядя" - будет "деда", - договорить Рыков не успевает, хлопает дверью в поток брани. Настя шипит и улыбается так, что провалиться хочется. Ревнует как будто.И вот помянешь черта, Радужная собственной персоной. Леша героически отворачивает голову - в Настины обещания адского пламени он верит точно. Что бы он ни творил, но жажда рыжей до магии темной всяко здравый смысл превосходила, а ему было что вспомнить, от черных петухов Рыков крестится истово до сих пор. Кажется, даже "Отче наш" выучил, хоть ни разу в глаза прежде не видывал. От принцессы тоже перекреститься хочется, одни неприятности у него с нею были. Тут даже Настя здравомыслием может козырять на таком-то фоне. А вырядилась как! Леша невольно свистнул, да в ребра получил тычок от рыжей да команду:
- Шевелись.Поднялся, пошел, тут даже попытки в шамана упорно твердят "от греха подальше". А ощущение странное, в воздухе прямо что-то витает, не к добру прям. Леша идет и идет, оглядывается. Думает. Зря думает, знает уже, чем все кончится. Настя пожимает плечами, уходит, а он остается. Остается тоже зря. На грифонов он еще и сам смотреть не скоро захочет, а уж котлеты печеночные когда в академии снова повариха удумает готовить, как бы блевать не начать.
Холодно как-то. И пусто.- Дура ты, Принцесса, - морщится, ребра саднят, рука даже хуже, глаза открывает - перед ними все мутно и как-то темно. - И слезь с меня уже, опять ворчать всякие будут, что девку испортил. Да воздуху бы, а тут ты навалилась, - закатил глаза Рыков, шум в ушах, вроде, на нет сходит. - И шрам у меня останется, - выдыхает беззлобно, предплечье порезало знатно. На кисть предпочитает не смотреть - знает, что правую уже не почувствует, видел ее под углом. Всю как-то видел, в крови и отдельно.
Теперь вот теплее.
На девчонку смотрит - и вспоминает, все вспоминает, и ночь вчерашнюю, и что там минут пять назад было. Сглатывает. Сам даже страху набрался, а в ту минуту действовал как мог, как должен был. Действовал как верный пес, хоть вой сейчас от бессилия.
Мажет большим пальцем левой по скуле, ведет до губ и контур обводит.
- Только рыдать не вздумай, рыба моя, от меня так легко не избавишься, - подбадривает, а сам не верит. Вздыхает шумно да на локоть правый опереться пробует - и поцеловать.
pestarzt00