► Кшиштоф Варликовский  ◄

Внебрачный сын гетмана литовского, князя Михаила Сервация, то бишь из княжеского рода Вишневецких. Родился в Лифляндии в 1760 году у дочки трактирщика, отцом был признан неохотно, выживал с трудом, ушёл к Чёрной воде на старую водяную мельницу, которой пугали ребятню. Познакомился с чернокнижником Крабатом и его одиннадцатью учениками, стал двенадцатым. Ежегодно один из учеников вырывал себе могилу и хоронился, продлевая Крабату жизнь — двести лет спустя Андржей вдохновенно, в вольном пересказе впечатлял Отфрида Пройслера, даже пожал руку после выпуска истории, но, безусловно, многое утаил.

Неведомыми для себя путями затесался в Январское шляхетское восстание, побыл немного декабристом, полюбил марксизм и Розу Люксембург впридачу, столь же быстро охладел к обоим.

Скитался по Алтаю и Уралу, жил в уединении на Курильских островах, ловил камчатских крабов и пылал жаром к природе и укромным обедневшим уголкам. Нетронутые и девственные, они обладали большим потенциалом, и Андржей с удовольствием потенциалом пользовался. Вот уж где было вволю развернуться его силе. Считает этот период своей жизни одним из лучших. До сих пор со вкусом об этом ностальгирует. От больших городов быстро устает, периодически сбегая в тишину, покой и к крабам, в чем семье не признается, отговариваясь делами.

Примерно тогда же пристрастился вызывать демонов и общаться с духами, с ними было получше, чем с людьми. Мнения своего не переменил и по сей день.

Вошёл в новосибирский шабаш потому, что имел планы на реку Обь, планы успешно претворил в жизнь. Плевался от столичных колдунов, считая их изнеженными, но посещал оба города по делам.
Во время одной из таких поездок в девяностых преподавал в МГУ, собираясь отыскать не особо умную ведунью, укравшую у него финистовые пёрышки. Нашёл, от ведуньи избавился, неожиданно для всех — и себя в первую очередь — обзавёлся женою, поскольку давно переживал за сохранность сибирских магов, наблюдая за ростом популярности язычников. Ухаживал за Варенькой скупо и как-то сухо, сам удивился, что согласилась взамуж.

К супруге относится как к очень редкому, баснословно дорогому и чудо какому хорошенькому цветку. Дает в волю воды, земли и света, не скупится на удобрения, а гнусным вандалам, помыслившим примять нежные лепестки, не колеблясь порывает руки по самые плечи и заставит сожрать без соли.

Детей поставил на один подоконник с женой, не без интереса наблюдая за их ростом. Упорно делалает вид, что и понятия не имеет о неродстве с дочерью, потому что тогда Варенька расстроилась бы, а расстроенную Вареньку придётся слишком часто водить в кафе-мороженое, времени у Андржея столько нет.
Различия между детьми не делает. За чьим там авторством Ксюшенька будет его особо не волнует.

Дети разочаровали не шибко сильно, однако ж Андрей успешно пропустил момент, когда Варвара немножечко изменилась и тронулась здравым рассудком. По обнаружению проблемы, справедливо рассудил, что нисколько то ему не мешает и даже как-то сближает с супругой.
Человек несемейный, но с Варварой живут спокойно, дружат, обсуждают последние новости, планируют и совместно решают судьбы; впрочем, партнёрство у них не равноценное, а несколько линейное. Вот над чем точно потешается, так это над пристрастиями Варвары к волкодавам и прямоходящим медведям.

В новосибирском шабаше ещё в пятидесятых посчитали: лучше откреститься от греха подальше и принять Андржея Милестибовича со всем радушием, а то неизвестно, чего учудит. Не просчитались: не то чтобы добра он много принёс, но зла-то точно меньше причинил. Сам Андрей полноценным членом шарашкиной конторы себя не считает, скорее, эдаким наблюдателем со стороны и третейским судьёю.

В последние года планирует освоиться на одном месте и больше не срываться по чесотке, но пока не удаётся.

Ведёт переписки с зарубежными магами, знавается с пастырями, считается уважаемым экзорцистом и демонологом. Католик и в душе поляк.

Вообще болен научным интересом и постоянно ставит какие-то эксперименты. Например, на нечисти. За давностью лет мораль Андржея Милестибовича порядком поистрепалась, а гуманизма ему и вовсе не завезли, поэтому в экспериментах себя ограничивать не привычен. А такой ерундой, как моральные терзания, уважение к чужим интересам и соответствие возложенным ожиданиям, не страдает и подавно.

Руководствуется принципом «А что будет если я сделаю вот это? А если это? А давайте попробуем вот так.», не только в научных изысканиях, но и в повседневной жизни. Любит заигрывать с «Эффектом бабочки» сбрасывая «камни» на головы окружающим в произвольном порядке. С интересом наблюдает за результатами. И вообще натура увлекающаяся.

Отличается ясным умом и четким взглядом на мир. От навязанных обществом иллюзий избавился давным-давно и не жалеет.

Курит и пьет редко и всегда с большим вкусом. Употребляет продукт только исключительного качества.

Питает неприязнь к оборотням любых мастей и считает, что с животинок надо снимать шкурки.